Мировому судье о правосознании, правовой культуре и квалификации преступлений. Статьи по предмету Уголовное право

Вернуться к списку статей по юриспруденции

МИРОВОМУ СУДЬЕ О ПРАВОСОЗНАНИИ, ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЕ И КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Т.В. КЛЕНОВА

В современной России государственная власть активно использует возможности уголовного закона в государственном управлении, рассматривая уголовно-правовые методы воздействия на поведение людей как необходимые, дающие быстрый эффект повышения государственной, общественной или личной безопасности, при этом не боясь экспериментов. В Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) вносятся многочисленные изменения и дополнения. По состоянию на время принятия - 13 июня 1996 г. УК РФ содержал 360 статей. За время действия из него были исключены 13 статей и введены 111 статей. Подавляющее число статей УК РФ подверглись изменениям и дополнениям. Неизменными остались только 52 статьи (42 статьи Общей части и 10 статей Особенной части), это 14,4% от общего числа первоначальных статей УК РФ <1>. Для сравнения: УК РСФСР 1960 г. действовал 36 лет. По состоянию на время принятия в нем было 269 статей. Неизменными остались 23% от общего числа первоначальных статей.
--------------------------------
<1> Данные на 1 сентября 2016 г.

Однако обновление законодательства само по себе не обозначает перестройку общественных отношений и поведения людей и не гарантирует сдерживания преступности. Для управления общественными процессами посредством уголовного закона необходимо, чтобы были скоординированы функциональные возможности уголовного закона и правоприменения, и принципы уголовно-правового воздействия отвечали бы правовым идеалам, включенным в правосознание и правовую культуру. Такой подход соответствует представлению о механизме уголовно-правового регулирования как процессе взаимодействия его базового структурного элемента - уголовного закона и других компонентов: прежде всего правоприменения, правосознания, правовой культуры, что имеет общетеоретическое обоснование. В соответствии с классической школой общей теории права правовое регулирование представляется не в виде определенной структуры правовых средств воздействия на общественные отношения, а как динамический процесс взаимодействия структурных компонентов права, так же как процесс перевода нормативности права в упорядоченность общественных отношений и результативное воздействие на поведение людей <2>.
--------------------------------
<2> См., например: Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966. С. 16; Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., 1972. С. 54 - 55; Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий права. М., 1976. С. 210 - 212.

В реальном уголовно-правовом регулировании принцип научности не выдерживается. Не гарантировано взаимодействие правотворчества и правоприменения по функциональному принципу, многие законодательные новеллы вообще не отражаются в правоприменении, и все больше утверждается консеквенциональное понимание уголовного права, ориентированное на утилитаризм, с замещением правовых принципов прагматическими идеями. В центре внимания оказывается вопрос не о позитивных социальных результатах и (или) правовых идеалах, а о цене потерь, сопряженных с достижением поставленных целей.
Идея затратного характера уголовного права получила развитие в постсоветский период. А.Э. Жалинский писал о "пробивающейся рациональной парадигме" в российском уголовном праве и уголовной политике, о необходимости проверять выбор целей уголовного правоприменения по критерию "интересы общества - потери общества". По оценке А.Э. Жалинского, "уголовная политика должна рассматриваться, возможно, метафорически, как рынок специфических услуг, а его развитие - осуществляться в коммуникациях между потребителями - субъектами правового оборота, нуждающимися в защите, и субъектами этих услуг - государственными и общественными, которые одновременно и предоставляют услуги, и нуждаются в них" <3>.
--------------------------------
<3> Жалинский А.Э. Избранные труды в четырех томах. М., 2016. Т. 4: Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения. С. 205.

Сторонники консеквенционального подхода противопоставляют его нравственным аргументам и признают архаичными воспитательную функцию уголовного права и свойство уголовной ответственности выражать порицание за совершенное преступление. Как представляется, многие представители государственной власти считают уголовный закон не социальной силой, а именно услугой. Нередко при обосновании решений об изменении уголовного законодательства и правоприменительной практики презюмируется достаточность критериев выгодности и политической и экономической целесообразности.
С позиции утилитариста ответы на вопросы о правильности уголовно-правовых норм и актов их применения заключаются не в выводах о соответствии правовым идеалам, а прогнозах о результатах законотворчества и правоприменения: они оправданы, только если имеют своим следствием хорошие результаты, которые перевешивают плохие результаты <4>.
--------------------------------
<4> Моисеев С.В. Философия права: Курс лекций. Новосибирск, 2004. С. 207 - 215.

Можно заключить, что последовательный утилитаризм не только вытесняет правосознание и правовую культуру из механизма уголовно-правового регулирования, но и разрушает причинную связь понятий: преступление - наказание, поскольку основным элементом уголовной ответственности признается не порицание лица за совершенное преступление, а его наказание, и не предполагается соразмерность квалификации преступления и назначения за него наказания. Как следствие, ведущая роль в этом понятийном ряду отводится понятию наказания.
Подобный практический подход наблюдается и в уголовном процессе, в котором увеличивается число институтов, в рамках которых наказание обосновывается не совокупностью обстоятельств дела и составом преступления, а договоренностями сторон с целью поощрения обвиняемого (подозреваемого) к компромиссу. Все виды особого порядка судебного разбирательства (гл. 40 "Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением", гл. 40.1 "Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве", гл. 32.1 "Дознание в сокращенной форме" УПК РФ) допускают наказание без учета настоящей опасности преступления.
Все-таки новые практики по уголовным делам не могут поставить под сомнение логичный и традиционный порядок вещей. В ряду фундаментальных понятий уголовного права - преступление и наказание - категория преступления имеет первенствующее положение. Другой подход, когда исходным устанавливалось бы понятие, обозначающее репрессию, предполагает непризнание объективной основы уголовной ответственности и наказания, рассогласование норм об уголовной ответственности, отступление от принципов равенства перед законом и справедливости.
Непризнание закономерных связей преступления и наказания сопряжено со злоупотреблениями и ошибками, особенно в условиях падения уровня правосознания и правовой культуры. Неудивительно, что в настоящее время учеными-исследователями всерьез обсуждается проблема интеллектуального ресурса правовой культуры не только в отношении судей и других участников уголовного судопроизводства, но и субъектов законотворческого процесса и уголовной политики <5>.
--------------------------------
<5> См., например: Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. Проблемы интеллектуального обеспечения уголовной политики // Актуальные проблемы теории и практики применения уголовного закона: Сборник материалов Первой Всероссийской научно-практической конференции / Под ред. Ю.Е. Пудовочкина. М., 2013. С. 7 - 19.

Правосознание взаимосвязано с правовой культурой. Рост и падение уровней правосознания и правовой культуры происходят одновременно. Под правосознанием здесь понимается область сознания, в которой формируется субъективная структура правовых идеалов, законодательство и правоприменение воспринимаются и оцениваются с точки зрения соответствия этой идеальной модели, так же выбирается линия поведения. Присущее обществу или социальной группе отношение к правовым идеалам и нормам, а также выбор способов и средств решения межличностных и общественных конфликтов составляют основные характеристики правовой культуры.
По заключению О.Э. Лейста, правосознание представляет собой обширную сферу социальных норм, оценок, понятий, эмоций; "правосознание имеет оценочный характер и потому нормативно не менее, чем право и мораль, в нормативности которых никто никогда не сомневался" <6>.
--------------------------------
<6> Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права: Учебное пособие. М., 2011. С. 232, 233.

Однако в реалиях концептуально неясного, суетливого изменения уголовного законодательства с одновременным увеличением пределов допустимого усмотрения правоприменителей в статьях УК РФ правосознание деформируется. Не только общественное (массовое) правосознание, но и профессиональное правосознание страдает ситуационностью, т.е. отражает конкретные жизненные обстоятельства, соответственно утрачивает свойство нормативности. Другой характерной особенностью современного правосознания является его отчуждение от права, правовой нигилизм. Последняя характеристика относится и к правовой культуре. Симптомом правового нигилизма является терпимое отношение законодателей к неправомерным (по концепции и принципам) законам, правоприменителей - к недостоверным и незаконным выводам по уголовным делам. Когда процедурные моменты становятся важнее решений по существу уголовного дела - это тоже проявление правового нигилизма.
В правоприменительной практике угрозы, связанные с неблагоприятным изменением качества правосознания и правовой культуры, обнаруживаются уже на первом этапе правоприменения - квалификации преступлений. Наблюдается изменение состояния квалификации преступлений: правовое действие превращается в техническую операцию. Отношению к квалификации преступлений как технической операции способствуют условия нестабильного уголовного законодательства. Когда субъекты правотворческого процесса производят изменения и дополнения уголовного закона многократно, с правом на эксперимент, правовым принципам, прежде всего законности, противопоставляется принцип целесообразности, как следствие, в правоприменительной практике утрачивается ориентир на правильную квалификацию преступления как существенный вопрос отправления правосудия.
С техническим пониманием квалификации преступлений связана аналогичная характеристика квалификационных ошибок. Если квалификация преступлений - это техническое действие, тогда и все квалификационные ошибки должны трактоваться как имеющие техническую природу, а значит, они не будут признаваться основанием юридической или иной социальной ответственности.
Ответственность за отклоняющуюся практику уже смягчается. Например, это проявляется в использовании понятия "квалификационная ошибка" относительно не только допущенных по заблуждению, но и преднамеренных случаев неправильного применения уголовного или уголовно-процессуального законов при квалификации преступлений, причем как в правоприменительной практике, так и в научных исследованиях <7>. Отношение ко всей совокупности квалификационных ошибок как к техническим ошибкам еще больше понизит ответственность правоприменителей за соответствующие решения по уголовным делам, как можно предположить, вплоть до исключения уголовной ответственности. Когда в правоприменительной деятельности техническими признают любые ошибки, включая преднамеренно неверные решения, относящиеся к существу уголовного дела, это можно будет расценить как фактическую декриминализацию преступлений против правосудия, предусмотренных ст. ст. 299, 300, 305 УК РФ.
--------------------------------
<7> См., например: Дуюнов В.К., Хлебушкин А.Г. Квалификация преступлений: законодательство, теория, судебная практика. М., 2012. С. 10, 138; Квалификация преступлений / Под ред. К.В. Ображиева, Н.И. Пикурова. М., 2016. С. 302.

Дефиниция квалификации преступления как технического действия - ссылки на статью уголовного закона <8> - противостоит ее традиционному определению как правоприменительной деятельности, когда деяние признается преступлением не только формально, с точки зрения соответствия норме уголовного закона, но и по существу <9>.
--------------------------------
<8> См., например: Уголовное право. Особенная часть / Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова. М., 1998. С. 19 - 20.
<9> Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1999. С. 40, 48 и др.

Квалификация преступлений нацелена на регулирование и оценку поведения людей, это объясняет ее социально-правовое значение. Настоящий концептуальный подход означает, что в процессе квалификации противоправность и общественная опасность деяния определяются во взаимосвязи, результат процесса квалификации формализуется в процессуальных документах в виде оценки установленного акта поведения как преступления определенного вида со ссылкой на статьи Уголовного кодекса, квалификация преступления признается правильной, если соответствует всем принципам уголовного права, включая принцип справедливости <10>. Напротив, технико-юридическая трактовка квалификации преступлений сопряжена с преуменьшением в профессиональном сознании значения социально ориентированных принципов и исключает цель поиска истины по уголовному делу при разграничении преступного и непреступного поведения и установлении вида совершенного преступления.
--------------------------------
<10> Идрисов Н.Т. Правила квалификации преступлений: понятие, виды, проблемы правового регулирования. Самара, 2015. С. 5, 139 и др.

К сожалению, понимание квалификации преступления как технического действия востребовано государственной властью и закрепляется посредством уголовно-процессуального закона и разъяснений Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики.
В Уголовно-процессуальном кодексе (далее - УПК РФ) в ст. 297 провозглашается, что приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым (ч. 1) и может считаться таковым, если он постановлен в соответствии с требованиями настоящего Кодекса и основан на правильном применении уголовного закона (ч. 2); при этом не определяется, какое значение имеет квалификация преступлений для реализации требований о законности, обоснованности и справедливости приговора. В УПК РФ изложено единственное правило квалификации преступлений в связи с судебным приговором - об указании в резолютивной части обвинительного приговора пункта, части, статьи УК РФ, предусматривающих ответственность за преступление, в совершении которого подсудимый признан виновным (п. 3 ч. 1 ст. 308), т.е. о ссылочном способе квалификации преступлений. Одновременно в УПК РФ несправедливость приговора определена в непосредственной связи только с назначением наказания и при классификации оснований отмены или изменения судебного решения не названа неправильная квалификация преступлений (ст. ст. 389.15, 389.18, 401.15, 401.6 и 412.9). Так, в ч. 2 ст. 389.18 УПК РФ установлено: "Несправедливым является приговор, по которому было назначено наказание, не соответствующее тяжести преступления, личности осужденного, либо наказание, которое хотя и не выходит за пределы, предусмотренные соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, но по своему виду или размеру является несправедливым как вследствие чрезмерной мягкости, так и вследствие чрезмерной суровости".
Таким образом, нормы УПК РФ о судебном приговоре могут трактоваться как определяющие отношение к квалификации преступлений в качестве технической задачи и нарушающие причинную связь понятий: преступление - наказание. В соответствии с УПК РФ в резолютивной части обвинительного приговора подробно излагаются только решения о наказании (п. п. 3 - 12 ч. 1, ч. 3 ст. 308 УПК РФ), как если бы назначение наказания имело значение главного вопроса судебного приговора.
В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 г. N 1 "О судебном приговоре" также не конкретизированы идеи законности, обоснованности и справедливости судебного приговора для целей квалификации преступлений. На первый план вынесены требования о соответствии судебных приговоров положениям процессуального законодательства и об обеспечении единообразного применения судами норм именно процессуального законодательства. Соответственно, предложен формально-юридический подход, с недооценкой идей достоверного и справедливого судебного решения, основанного на фактических обстоятельствах дела. Не уделено внимание рассмотрению сути дела и квалификационным выводам с учетом особенностей стадий уголовного процесса и в новых условиях особого порядка судебного разбирательства. Из текста данного Постановления даже не ясно, в какой части приговора нужно дать уголовно-правовую оценку содеянному, раскрыв содержание вида совершенного преступления.
Конституционный Суд Российской Федерации сформировал иную правовую позицию, с многоаспектной характеристикой приговора. В Постановлении от 16 мая 2007 г. разъясняется: "Судебное решение, если существенно значимые обстоятельства события, являющегося предметом исследования по уголовному делу, отражены в нем неверно, не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено независимо от того, что послужило причиной его неправосудности - неправомерные действия судьи, судебная ошибка или иные обстоятельства, объективно влияющие на законность, обоснованность и справедливость судебного акта" <11>. Данная позиция получила развитие в Постановлении от 2 июля 2013 г., в котором Конституционный Суд указал: "...неправильная квалификация судом фактически совершенного обвиняемым деяния, а потому неверное установление основания уголовной ответственности и назначения наказания (хотя и в пределах санкции примененной статьи) влекут вынесение неправосудного приговора, что недопустимо в правовом государстве, императивом которого является верховенство права, и снижает авторитет суда и доверие к нему как органу правосудия. Продолжение же рассмотрения дела судом после того, как им были выявлены допущенные органами предварительного расследования процессуальные нарушения, которые препятствуют правильному рассмотрению дела и которые суд не может устранить самостоятельно, а стороны об их устранении не ходатайствовали, приводило бы к постановлению незаконного и необоснованного приговора и свидетельствовало бы о невыполнении судом возложенной на него Конституцией Российской Федерации функции осуществления правосудия" <12>.
--------------------------------
<11> Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. N 22. Ст. 2686.
<12> Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. N 28. Ст. 3881.

В интерпретации Конституционного Суда приговор является несправедливым, когда и уголовно-правовые, и уголовно-процессуальные выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, даже при формальном соблюдении норм действующего законодательства. Квалификация преступлений здесь рассматривается как правовое, а не техническое действие, признается основанием уголовной ответственности и назначения наказания.
В судебной практике расширительное толкование характеристик законности, обоснованности и справедливости приговора для целей квалификации преступлений пока не приживается. В большинстве своем суды выполняют квалификацию преступлений в соответствии с буквальным толкованием п. 3 ч. 1 ст. 308 УПК РФ: в резолютивной части приговора путем ссылки на пункт, часть, статью УК РФ, а содержание состава преступления поэтапно раскрывают в описательно-мотивировочной части приговора. Таким образом, судьи, признавая лицо виновным в совершении преступления, не называют вид совершенного преступления и не перечисляют все установленные квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки состава преступления. Когда вывод о преступности деяния формулируется с использованием ссылочного приема, приговор приобретает зашифрованный характер, как если бы его единственным или главным адресатом был сам суд. Воспитательное значение такого приговора невелико.
Ограниченность результативной части приговора наиболее ярко подтверждается применительно к уголовным делам о преступлениях с неполной совокупностью альтернативно определенных признаков состава, также о единичных преступлениях с квалифицирующими и особо квалифицирующими признаками, названными в разных частях статьи Особенной части УК РФ. В этих случаях изложение вывода о квалификации преступления в резолютивной части приговора только путем ссылки на пункт, часть, статью УК РФ, очевидно, является недостаточным для определения объема вины и обвинения.
С учетом предусмотренной в ч. 7 ст. 241 УПК РФ возможности оглашать только вводную и резолютивную части приговора, не описательно-мотивировочная, а резолютивная часть приговора должна содержать вывод о признании подсудимого виновным: одновременно с описанием преступления словами в точном соответствии с законом и путем ссылки, с указанием пункта, части, статьи УК РФ.
В целом можно заключить, что квалификация преступлений является не техническим действием, а сложным явлением, в сферу которого включены нормы уголовного и уголовно-процессуального права, деятельность уполномоченных представителей государственной власти в связи с установлением события преступления и определением его вида, правосознание и правовая культура субъектов толкования уголовного закона и квалификации преступлений, правоприменительные акты с отрицательным суждением о совершении преступления человеком, подвергнутым уголовному преследованию. Множественность структурных элементов механизма квалификации преступлений определяет его регулятивную функцию.
Правильное мотивационно-ценностное воздействие на всех субъектов законотворческой и правоприменительной деятельности усиливает регулятивные возможности квалификации преступлений. В свою очередь, квалификация преступлений влияет на правовое сознание и культуру основных адресатов уголовного закона - граждан Российской Федерации.
Совершенствование практики квалификации преступлений - это сложная проблема, которую можно решать с учетом множественности задач и функций уголовного права, сближая рациональные и ценностные модели правоприменения.

Литература

1. Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966.
2. Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. Проблемы интеллектуального обеспечения уголовной политики // Актуальные проблемы теории и практики применения уголовного закона: Сборник материалов Первой Всероссийской научно-практической конференции / Под ред. Ю.Е. Пудовочкина. М., 2013.
3. Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий права. М., 1976.
4. Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., 1972.
5. Дуюнов В.К., Хлебушкин А.Г. Квалификация преступлений: законодательство, теория, судебная практика. М., 2012.
6. Жалинский А.Э. Избранные труды в четырех томах. М., 2016. Т. 4: Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения.
7. Идрисов Н.Т. Правила квалификации преступлений: понятие, виды, проблемы правового регулирования. Самара, 2015.
8. Квалификация преступлений / Под ред. К.В. Ображиева, Н.И. Пикурова. М., 2016.
9. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1999.
10. Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права: Учебное пособие. М., 2011.
11. Моисеев С.В. Философия права: Курс лекций. Новосибирск, 2004.
12. Уголовное право. Особенная часть / Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова. М., 1998.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.