Соразмерность публичных и непубличных правоограничений. Статьи по предмету Административное право

Вернуться к списку статей по юриспруденции

СОРАЗМЕРНОСТЬ ПУБЛИЧНЫХ И НЕПУБЛИЧНЫХ ПРАВООГРАНИЧЕНИЙ

А.Б. АГАПОВ

Меры публичного принуждения применяются непосредственно или по инициативе субъекта государственной власти либо муниципального органа и влекут за собой правоограничения, применяемые в целях обеспечения частноправовых интересов и общегосударственных потребностей.
Следствием применения мер публичного принуждения, так же как и иных любых принудительных действий, является установление временных или бессрочных обременений прав физических лиц и организаций, соразмерных правоохраняемым публичным и частноправовым интересам. Публичное принуждение влечет за собой не только ограничение, но и полное прекращение имущественных и нематериальных прав <1>.
--------------------------------
<1> Характерно, что Конституция РФ не легитимизирует института прекращения права, повсеместно применяемого правоохранительными и иными публичными органами, подменяя его понятием "ограничение права" (см. ч. 3 ст. 55 и ч. 3 ст. 56 Конституции РФ).

Меры публичного принуждения вводятся Президентом РФ, федеральным Правительством, органами законодательной и судебной власти, правоохранительными органами, исполнительно-распорядительными муниципальными и иными публичными органами. Субъекты властной деятельности (см. ч. ч. 1, 2 ст. 11, ст. 12 Конституции РФ) устанавливают правоограничения, предусмотренные принимаемыми ими правовыми актами. Другим публичным органам властные полномочия предоставляются на основе акта делегации.
Меры публичного принуждения, обусловленные правоохранительными целями, применяются к правомочным субъектам, они устанавливаются и применяются также к физическим и юридическим лицам, подозреваемым в совершении правонарушения, а также к нарушителям.
Меры превентивного принуждения применяются в целях пресечения и предупреждения правонарушений и иных асоциальных действий, не относимых к правонарушениям, и включают в себя административные, дисциплинарные, уголовные и иные публичные наказания, а также публичные санкции и меры пресечения.
Публичные наказания следует отличать от публичных санкций, применяемых к деликтным отношениям данного вида, регламентированным конкретным правоприменительным актом (санкции ad hoc). Публичные санкции, так же как и наказания, влекут за собой установление временных или бессрочных правоограничений. К публичным санкциям, ограничивающим имущественные правомочия нарушителя, относятся лицензионные санкции в виде приостановления действия лицензии или ее аннулирования (отзыва), установленные базовым федеральным законом или иными федеральными законами, применительно к лицензируемым видам деятельности, на которые не распространяется действие базового федерального закона.
Квазилицензионные санкции устанавливают те же правоограничения, они отличаются лишь методами юридической формализации. Они применяются к разрешительным процедурам, осуществляемым органами исполнительной власти по факту выявления публичного нарушения, и включают в себя конкретные виды административного санкционирования. Применение публичных санкций опосредовано бессудными административными процедурами в виде исключения нарушителя из реестра какой-либо деятельности, вследствие чего утрачиваются и имущественные правомочия нарушителя. Применительно к сфере таможенного регулирования включение субъектов коммерческой деятельности в соответствующие реестры, ведение которых отнесено к компетенции ФТС, и исключение из таких реестров идентично административным процедурам в виде выдачи лицензии и ее аннулирования и влечет за собой равнозначные имущественные обременения.
Публичная санкция в виде аннулирования (отзыва) лицензии, как и соответствующая ей квазилицензионная санкция, влечет за собой прекращение правомочий лицензиата и, соответственно, полное прекращение обусловленных этим статусом имущественных правомочий. Квазилицензионные санкции устанавливаются не только в сфере экономического регулирования, они применяются также и в отношении различных видов правоохранительной деятельности, в т.ч. осуществляемой на общественной основе <2>.
--------------------------------
<2> Это установлено, в частности, административной процедурой исключения казачьего общества, осуществляющего функции по охране общественного порядка, из государственного реестра казачьих обществ. См.: ч. 8 ст. 6 Федерального закона от 5 декабря 2005 г. N 154-ФЗ "О государственной службе российского казачества", ст. 23 Федерального закона от 2 апреля 2014 г. N 44-ФЗ "Об участии граждан в охране общественного порядка".

К публичным санкциям, влекущим за собой нематериальные обременения, относится, в частности, бессудная депортация иностранного физического лица, применяемая при совершении правонарушений, предусмотренных п. п. 1, 2 ст. 31 Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации". Правоограничения, вводимые в этих случаях, взаимообусловлены и соподчинены, таким образом, обременения неимущественных конституционных прав при депортации влекут за собой и имущественные правоограничения. Корреляция нематериальных и имущественных правоограничений характерна также применительно к мерам публичного принуждения, установленным пенитенциарным законодательством в отношении осужденных, нарушающих порядок и условия отбывания уголовного наказания. Меры публичного принуждения в зависимости от существа пенитенциарного правонарушения влекут за собой применение административного задержания на срок до 48 часов либо на основе санкции суда на срок до 30 суток (см. ч. 2 ст. 30, ч. 4 ст. 32, ч. 4 ст. 46, ч. 6 ст. 58, ч. 4 ст. 60.2 УИК) или иных бессудных административных санкций, устанавливающих правоограничения, соразмерные обременениям, применяемым в отношении задержанных лиц (см. п. п. "в", "г" ч. 1 ст. 115 УИК).
Меры публичного принуждения, обусловленные правоохранительными целями, включают в себя также меры коррекционного воздействия, применяемые к несовершеннолетним в качестве публичной санкции, альтернативной административному наказанию, либо меры дисциплинарного воздействия, установленные в отношении должностных лиц военной и правоохранительной службы, совершивших административное правонарушение (см. соответственно ч. 2 ст. 2.3 и ч. ч. 1, 2 ст. 2.5 КоАП РФ).
Публичные санкции, в отличие от публичных наказаний, относятся к мерам внесудебного (административного) принуждения, применяемым к нарушителю независимо от квалификации вины. Психологические критерии вины могут быть приняты во внимание только в тех рассмотренных выше случаях, когда публичные санкции обусловлены совершением административного правонарушения.
Применение мер властного принуждения может быть опосредовано общественно значимыми предпосылками, не связанными с правонарушением и юрисдикционной деятельностью, и в этих случаях меры властного воздействия применяются в отношении правомерных лиц. Меры социального принуждения обусловлены задачами здравоохранения и санитарно-эпидемиологического благополучия. В этих целях допускается применение мер властного воздействия, в т.ч. и принудительной госпитализации, в отношении лиц, страдающих социально опасными соматическими, инфекционными и психическими заболеваниями. Меры властного воздействия, применяемые в этих случаях к правомерным физическим лицам, включают в себя принудительное освидетельствование, проведение медицинских осмотров, диспансерное наблюдение и госпитализацию <3>. Наличие судебной санкции предусмотрено только применительно к принудительной госпитализации, все иные меры властного воздействия осуществляются на административной основе в соответствии с коллегиальным решением должностных лиц медицинской организации. В случаях, не требующих отлагательств, психически больные лица могут быть принудительно госпитализированы на основе единоначального решения медицинского работника с последующим незамедлительным получением судебной санкции <4>.
--------------------------------
<3> Ныне действующее законодательство допускает применение мер властного медицинского воздействия в отношении правомерных физических лиц только применительно к инфекционным больным, больным заразными формами туберкулеза, а также в отношении психически больных лиц. См., соответственно: п. 1 ст. 33, пп. 6 п. 1 ст. 51 Федерального закона от 30 марта 1999 г. N 52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения", ч. 2 ст. 10 Федерального закона от 18 июня 2001 г. N 77-ФЗ "О предупреждении распространения туберкулеза в Российской Федерации", ст. 29 Закона РФ от 2 июля 1992 г. N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании".
<4> См.: ст. 29 Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании".

Процессуальные особенности мер медицинского принуждения опосредованы существом правоограничительных действий и их предназначением. Стационарная судебно-психиатрическая экспертиза обусловлена потребностями правоохранительной деятельности и обеспечением целей судопроизводства и проводится на основании определения суда или постановления судьи. Волеизъявление лица, применительно к которому проводятся экспертные действия, не имеет процессуального значения, поскольку добровольность и принудительность производства судебной экспертизы не влияет на существо судебной санкции (см. абз. 1 и 3 ст. 29 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации").
Меры внесудебного принуждения, включающие госпитализацию, изоляцию и иные меры медицинского воздействия, предусмотрены только в отношении социально опасных инфекционных заболеваний (см. п. 1 ст. 33 Федерального закона "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения"). В этих случаях меры принудительного медицинского воздействия назначаются постановлением главного государственного санитарного врача или постановлением, принимаемым его заместителем (см. абз. 1 - 3 пп. 6 п. 1 ст. 51 вышеуказанного Федерального закона).
Меры властного медицинского воздействия, прежде всего принудительная госпитализация, применяются в отношении правомерных физических лиц только при наличии медицинских и асоциальных предпосылок, установленных, как и любые иные правоограничения, федеральным законом <5>.
--------------------------------
<5> См.: п. 1 ст. 33, пп. 6 п. 1 ст. 51 Федерального закона "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения", п. 3 ст. 54 Федерального закона от 8 декабря 1998 г. N 3-ФЗ "О наркотических средствах и психотропных веществах", ч. 2 ст. 10 Федерального закона "О предупреждении распространения туберкулеза" и п. п. "а" - "в" ст. 29 Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании".

Медицинские предпосылки принудительной госпитализации включают в себя наличие общественно опасных факторов патологического развития, как правило, злокачественного развития болезни, несовместимых с амбулаторным и диспансерным наблюдением и лечением.
Наличие асоциальных предпосылок обусловлено осознанными волевыми действиями лица, нарушающего санитарные нормы и правила, в т.ч. и в случаях уклонения от амбулаторного и диспансерного лечения <6>. К таким лицам могут быть применены особые меры пресечения, устанавливающие значимые правоограничения, это предусмотрено, в частности, в отношении нарушителей санитарных норм и правил, отстраняемых от работы (см. п. 4 ст. 34 Федерального закона "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения"). Непредумышленные действия недееспособного, ограниченно дееспособного лица, совершившего рассмотренные правонарушения, обусловлены медицинскими факторами и несовместимы с асоциальной квалификацией его поступков.
--------------------------------
<6> См.: абз. 1 п. 2 ст. 10 Федерального закона "О предупреждении распространения туберкулеза в Российской Федерации". Факторы общественной опасности, определенные п. "а" ст. 29 Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", могут быть обусловлены осознанными волевыми действиями дееспособного лица.

Меры медицинского воздействия, применяемые к асоциальным лицам, многообразны и назначаются в отношении лиц, страдающих соматическими и психическими заболеваниями.
Применительно к лицам, больным наркоманией, находящимся под диспансерным наблюдением и потребляющим наркотические средства или психотропные вещества без назначения врача, либо уклоняющимся от лечения, принудительная госпитализация назначается только решением суда (см. п. 3 ст. 54 Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах"). Принудительная госпитализация в этих случаях устанавливает дополнительные обременения в сравнении с правоограничениями, предусмотренными в амбулаторных условиях, и представляет собой особую публичную санкцию <7>.
--------------------------------
<7> Ввиду отсутствия выраженной психологической мотивации лица, страдающего наркоманией, принудительная госпитализация неэффективна и редко используется в правоприменительной практике.

К лицам, страдающим наркоманией, а также психическими расстройствами и совершившим общественно опасные деяния, принудительные медицинские меры применяются в амбулаторных и стационарных условиях в соответствии с уголовным и уголовно-процессуальным законодательством <8>.
--------------------------------
<8> См. соответственно: ч. ч. 1, 2 ст. 72.1, ст. 99 УК и гл. 51 УПК, а также п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 7 апреля 2011 г. N 6 "О практике применения судами принудительных мер медицинского характера".

Меры пенитенциарного воздействия в отличие от рассмотренных выше мер применяются не только к лицам с выраженной психической патологией, как это предусмотрено уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, но и в отношении лиц, страдающих соматическими и прежде всего асоциальными заболеваниями: алкоголизмом, открытой формой туберкулеза, токсикоманией, ВИЧ-инфицированным, а также страдающих венерическими заболеваниями <9>.
--------------------------------
<9> См.: ч. 3 ст. 18 УИК, ч. 2 ст. 78 и ч. 2 ст. 96 УИК.

Меры пенитенциарного воздействия применяются к осужденным на административной основе, а именно по решению медицинской комиссии, и устанавливают различные правоограничения, обусловленные не только принудительным лечением, но и применяемые к осужденным при их перемещении, выезде за пределы исправительных учреждений и в иных случаях. Обременения прав осужденных, страдающих асоциальными болезнями, существенно ограничивают их правомочия вплоть до их полного прекращения <10>.
--------------------------------
<10> Применительно к выезду осужденных к лишению свободы за пределы исправительных учреждений (см. ч. 3 ст. 97 УИК).

Принудительная госпитализация лиц, страдающих психическим заболеванием, а также лиц с открытой формой туберкулеза осуществляется в соответствии с предписаниями КАС (см. соответственно п. п. 6, 7 ч. 3 ст. 1, ч. 1 ст. 274 КАС). В порядке административного судопроизводства рассматриваются административные дела о принудительной госпитализации лиц, страдающих наркоманией (см. п. 8 ч. 3 ст. 1 КАС), административные споры, связанные с применением рассмотренных выше пенитенциарных мер, а также действия должностных лиц, обусловленные принудительными медицинскими мерами в амбулаторных и диспансерных условиях.
Публичное принуждение в вышеуказанных случаях опосредовано обеспечением общегосударственных интересов в сферах здравоохранения и санитарно-эпидемиологического благополучия населения. Во всяком случае, применение принудительных мер медицинского воздействия несовместимо с обеспечением частноправовых потребностей. В то же время властные действия органов исполнительной власти и их должностных лиц обеспечиваются сочетанием мер публичного и судебного принуждения.
Явное доминирование публичных интересов и административных методов их защиты характерно и для мер экологического воздействия, принимаемых в чрезвычайных ситуациях, в случае возникновения природных и техногенных катаклизмов. Меры властного принуждения в этих условиях предусматривают введение ограничений передвижения граждан в зонах стихийного бедствия, а также ограничений производственной и хозяйственной деятельности, сопряженных с частноправовыми имущественными и нематериальными обременениями <11>. Публичное принуждение обеспечивается исключительно административными (бессудными) властными действиями должностных лиц государственных и муниципальных органов.
--------------------------------
<11> См.: пп. "а" - "г" п. 10 ст. 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера".

Применение мер экологического воздействия опосредовано возникновением событий и обстоятельств непреодолимой силы, не связанных с асоциальными и противоправными действиями. В отличие от них введению мер экстраординарного принуждения всегда предшествует публичное или цивилистическое правонарушение либо такие меры принимаются независимо от противоправных действий в целях защиты общественной безопасности и общественного порядка и иных общегосударственных потребностей. В этих целях вводятся особые административно-правовые режимы, устанавливающие ограничения имущественных и нематериальных прав граждан и субъектов предпринимательства.
Меры публичного принуждения могут быть обусловлены делегированием властных полномочий особому публичному органу или организации. Наделение, соответственно, Банка России или государственных корпораций исполнительно-распорядительными полномочиями упраздненных федеральных органов исполнительной власти свидетельствует о возникновении административных отношений, возникающих по инициативе или при непосредственном участии особых публичных органов, не входящих в единую систему исполнительной власти. Особые публичные органы и организации, наделенные полномочиями нормативно-правового регулирования, контроля и надзора, разрешительными и иными публичными полномочиями, осуществляют властную распорядительную деятельность в сфере исполнительной власти наряду с федеральными министерствами и ведомствами. Такие субъекты властной деятельности, как и органы исполнительной власти, наделены полномочиями корпоративного принуждения как в отношении подчиненных им органов и организаций, так и применительно к неподчиненным государственным или частноправовым субъектам. Особые публичные органы и организации, выступая в качестве лицензирующего органа, наделены юрисдикционными полномочиями, идентичными соответствующим полномочиям федеральных органов исполнительной власти, осуществляющих лицензирование <12>.
--------------------------------
<12> Применительно к Банку России такие полномочия установлены п. 3.1 ч. 1 ст. 22.1, ст. 23.74 КоАП. Юрисдикционные полномочия государственных корпораций "Росатом" и "Роскосмос" в сфере лицензирования КоАП формализованы явно недостаточно, поскольку КоАП регламентирует такие полномочия только применительно к государственным органам (см. п. 5 ч. 2 ст. 22.2, абз. 1 ч. 3 ст. 28.3 КоАП). Юрисдикционный статус государственных корпораций КоАП установлен только применительно к Росатому, хотя Роскосмос наделен идентичными полномочиями (см. п. 11 ч. 5 ст. 28.3 КоАП РФ).

Меры процессуального принуждения применяются публичным и цивилистическим законодательством к лицам, препятствующим осуществлению правосудия, либо в отношении лиц, присутствие которых необходимо в целях судопроизводства.
Правоограничения, обусловленные применением таких мер, влекут за собой обременение имущественных (п. 6 ч. 2 ст. 116 КАС, ч. 2 ст. 105 ГПК) и нематериальных прав нарушителя (ч. 1 ст. 120 КАС).
Применительно к юрисдикционной деятельности меры процессуального принуждения тождественны мерам административного пресечения, ограничивающим нематериальные права (см. ч. 1 ст. 27.15, ч. 3 ст. 29.4, п. 8 ч. 1 ст. 29.7 КоАП РФ). В контексте мер процессуального принуждения следует рассматривать также и обеспечительные меры, устанавливаемые цивилистическим законодательством, в целях защиты процессуальных прав участников имущественного спора (см. ч. ч. 1, 2 ст. 90, ч. 1 ст. 91 АПК). Обеспечительные меры, в отличие от рассмотренных выше, применяются также и в отношении правомерного физического лица или организации.
В зависимости от существа деликтного отношения рассмотренные выше меры цивилистического принуждения могут применяться как к физическим лицам, так и к организациям. Меры публичного процессуального принуждения применяются в отношении физических лиц.
Меры непубличного воздействия <13> влекут за собой бессудные правоограничения, применяемые уполномоченными физическими лицами и организациями в целях обеспечения социально значимых частноправовых и общегосударственных потребностей.
--------------------------------
<13> Далее также непубличные меры принуждения.

Применительно к сфере публичных имущественных отношений для непубличного принуждения характерны методы конкурентной регламентации, в соответствии с которыми законодательные предписания применяются избирательно в зависимости от существа деликтного отношения и политико-правовых потребностей регулирования. В этих случаях цивилистические санкции применяются в соответствии с судебным решением или на административной основе (см. соответственно ст. ст. 61 и 222 ГК).
Применение публичных мер сопряжено с временными или бессрочными имущественными правоограничениями, а также с ограничениями неимущественных прав, в т.ч. с мерами физического (телесного) и морального принуждения, и устанавливаются только федеральным законом <14>. Правоограничения в этих случаях обусловлены потенциальным причинением имущественного или нематериального, в т.ч. и репутационного, вреда.
--------------------------------
<14> См.: ч. 3 ст. 55 и ч. 3 ст. 56 Конституции РФ.

Меры корпоративного принуждения включают в себя правоограничения, вводимые саморегулируемыми и иными некоммерческими организациями, применяемые к их членам, нарушающим локальные нормативные акты и иные внутренние установления организации. Непубличные меры такого рода предусматривают применение корпоративных санкций в виде корпоративного штрафа или предупреждения. Специфика подобных корпоративных санкций заключена прежде всего в сфере их применения, ограниченной представителями некоммерческого сообщества, нарушающими нормы и правила, установленные локальными нормативными правовыми актами.
Меры цивилистического принуждения предусматривают применение гражданско-правовых санкций, обусловленных конкретным деликтным отношением, возникающим вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения публичных обязанностей в сфере исполнительно-распорядительной деятельности. Обязательным участником деликтного отношения такого рода является орган исполнительной власти, инициирующий судебные процедуры применения цивилистической санкции в виде ликвидации организации, нарушающей требования, установленные регистрационным, лицензионным и иным административным законодательством. Предпосылкой применения гражданско-правовой санкции в этих случаях является нарушение требований об обязательном членстве организации в СРО, а также безлицензионная и иная противоправная деятельность (см. пп. 1, 2 п. 3 ст. 61 ГК).
Меры цивилистического принуждения, возникающие в сфере исполнительно-распорядительной деятельности, следует различать с гражданско-правовыми санкциями в виде штрафов и пеней, обусловленными нарушением обязательства, сторонами которого являются органы исполнительной власти или иные публичные органы. Имущественные отношения, возникающие в сфере неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств такого рода, обусловленных властной деятельностью публичных органов либо, применительно к органам исполнительной власти, их иерархической соподчиненностью, регулируются административным законодательством (см. п. 3 ст. 2 ГК). Подобные методы регламентации имущественных отношений используются также в процессе административного прекращения правомочий собственника применительно к реквизиции и административной конфискации (см. п. 1 ст. 242, п. 2 ст. 243 ГК).
Меры индивидуального и корпоративного общественного принуждения используются в процессе защиты общественного порядка и общественной безопасности.
Применение мер физического воздействия на правонарушителя предусмотрено в процессе индивидуальной и коллективной деятельности участников правоохранительных общественных объединений и некоммерческих организаций, в т.ч. созданных из числа членов казачьих обществ, такими правами наделены также и частные охранники <15>. В отличие от правоохранительных организаций, управомоченных только на применение физической силы, в процессе частной охранной деятельности допускается также использование спецсредств и применяемого на поражение огнестрельного оружия <16>.
--------------------------------
<15> См. соответственно: п. 4 ч. 1 ст. 17, ст. ст. 19, 23 Федерального закона от 2 апреля 2014 г. N 44-ФЗ "Об участии граждан в охране общественного порядка", а также раздел V Закона РФ от 11 марта 1992 г. N 2487-1 "О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации".
<16> Об этом свидетельствует, в частности, абз. 1 ст. 16 Закона РФ "О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации".

Участники правоохранительных организаций вправе применять также моральное принуждение в отношении лиц, нарушающих общественный порядок или посягающих на общественную безопасность. Об этом свидетельствует, в частности, право народного дружинника требовать от граждан и должностных лиц прекращения противоправных действий <17>.
--------------------------------
<17> См.: п. 1 ч. 1 ст. 17 Федерального закона "Об участии граждан в охране общественного порядка".

Применение мер физического и морального принуждения, а также огнестрельного оружия и спецсредств сопряжено с применением имущественного ущерба, а также физического (телесного), морального и репутационного вреда.
Меры экстраординарного принуждения, в отличие от рассмотренных выше непубличных ординарных мер, применяются в случае возникновения чрезвычайных и непредотвратимых в данных условиях обстоятельств.
Способы пресечения противоправных действий обусловлены сущностью правонарушения. Лицо, права которого нарушены, вправе самостоятельно избрать способ самозащиты от возникшего внезапно противоправного посягательства, в случаях, когда обращение в правоохранительные органы невозможно. Избранные таким лицом способы самозащиты обусловлены сущностью посягательства и методами его противодействия. Во всяком случае, лицо, прибегающее к самозащите, обязано исходить из адекватности избранных им способов пресечения противоправных действий и их соразмерности нарушению.
Цивилистическим и публичным законодательством установлены различные легитимные методы противодействия правонарушению при возникновении обстоятельств непреодолимой силы, к ним относятся самозащита права (ст. 14 ГК), а также обстоятельства крайней необходимости (ст. 1067 ГК, ст. 39 УК, ст. 2.7 КоАП РФ) и необходимой обороны (ст. 1066 ГК, ст. 37 УК). Обобщающим атрибутом вышеуказанных обстоятельств следует рассматривать субъективный критерий, а именно инициацию самим лицом правозащитного действия, заведомо сопряженного с причинением имущественного ущерба либо телесного вреда. Лицо сознательно допускает вредоносность своих действий, осознавая, что пресечение нарушения правоохранительным органом в данных условиях невозможно и причиняемый вред менее значим в сравнении с предотвращаемым вредом. Самозащита допускается только применительно к правоохраняемым частноправовым и публичным интересам, нелегитимные действия и устремления не могут быть ее объектом.
В качестве объективного критерия самозащиты следует рассматривать соизмеримость причиненного и предотвращенного вреда. Лицо, защищающее свои права либо законные интересы других лиц, обязано использовать методы противодействия, способные минимизировать вредоносность правозащитного действия. Такое лицо должно предвидеть потенциальную опасность избранных способов самозащиты не только в отношении нарушителя, но и применительно к другим лицам, невольно сопричастным к правозащитным действиям. В данном случае субъективное восприятие лица коррелируется с объективными потребностями самозащиты, а именно с оценкой вредоносности легитимных насильственных действий.
Субъективные и объективные атрибуты правозащитных действий свидетельствуют о соизмеримости обстоятельств самозащиты, крайней необходимости и необходимой обороны, всегда возникающих по инициативе лица, пресекающего нарушение, действующего в собственных либо публичных интересах, в условиях обстоятельств непреодолимой силы.
Для непубличного принуждения, так же как и для властных принудительных действий, характерна соподчиненность и взаимообусловленность правоограничений. Административная преюдиция непубличного принуждения означает соотносимость мер физического, морального воздействия с исполнительно-распорядительными полномочиями государственных и муниципальных органов.
Возникновению непубличного правоотношения всегда предшествует властная деятельность, его изменение, приостановление и прекращение обусловлено реализацией властного полномочия, это характерно как для цивилистического, так и для корпоративного, правоохранительного и экстраординарного принуждения.
Бессудная цивилистическая санкция в виде сноса незаконной постройки применяется на основе решения исполнительно-распорядительного муниципального органа и влечет за собой прекращение имущественных правомочий владения, пользования или распоряжения объектом недвижимости (см. абз. 1 п. 4 ст. 222 ГК). С точки зрения законодателя и муниципального правоприменителя, легитимность бессудного прекращения имущественных правомочий обусловлена законодательной регламентацией, в соответствии с которой допускается административное ограничение имущественных прав в случаях, предусмотренных федеральным законом (см. ч. 3 ст. 35 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Характерно, что в данном случае административное решение влечет за собой не правоограничения, как это предусмотрено ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, а полное прекращение всех имущественных правомочий.
Цивилистическая основа рассматриваемой санкции презюмируется ст. 222 ГК, однако меры принуждения, применяемые в данном случае, обусловлены властной соподчиненностью субъектов публичного имущественного отношения (см. п. 3 ст. 2 ГК).
Сущность этой цивилистической санкции предопределена устанавливаемыми ею правоограничениями, как это предусмотрено и любыми публичными наказаниями, применение которых неизбежно влечет за собой обременения имущественных и нематериальных правомочий нарушителя. Бессудные меры цивилистического принуждения отличаются особым целеполаганием, им не присущи превентивные атрибуты мер публичного принуждения.
Сущность цивилистического принуждения - в плюралистичности устанавливаемых им имущественных правоограничений (санкций). Рассмотренные выше цивилистические санкции установлены гражданским законодательством, их применение влияет на существо и предназначение имущественного регулирования, в особенности это касается деликтных отношений, возникновение которых влечет за собой изменения имущественного правомочия, вплоть до полного прекращения установленных им обязательств.
Вместе с тем цивилистические санкции инициируются исполнительно-распорядительным государственным и муниципальным органом (см. пп. 1 - 4 п. 3 ст. 61 ГК), либо, применительно к п. 4 ст. 222, п. 2 ст. 243 и п. 3 ст. 279 ГК <18>, устанавливаются им непосредственно, и в этом случае публичный орган возбуждает дело о правонарушении, рассматривает его и применяет санкции, влекущие за собой полное прекращение имущественного правомочия, т.е. к его ведению отнесена не только квалификация правонарушения, но и все стадии исполнительного производства. Властные имущественные отношения, возникающие в связи с квалификацией цивилистического правонарушения и осуществлением обусловленных им мер принуждения, регулируются исключительно административным и иным публичным законодательством.
--------------------------------
<18> В тех случаях, когда административное изъятие земельного участка (п. 3 ст. 279 ГК) обусловлено нарушением земельного законодательства.

Восприятие методов цивилистического принуждения с точки зрения их аналитического и правоприменительного истолкования возможно только на основе плюрализма правовых методов регламентации, включающих в себя гражданско-правовые и административные атрибуты, иное их восприятие является сугубо умозрительным логическим паллиативом.
О властной сопричастности мер индивидуального и корпоративного общественного принуждения свидетельствует частная детективная, охранная и иная общественная правоохранительная деятельность. Принудительные действия частных детективов и охранников, членов народных дружин обусловлены правоохранительными полномочиями, делегированными им органами внутренних дел (полицией) и иными публичными органами. Возникновению правоохранных полномочий в этих случаях всегда предшествуют разрешительные отношения, а именно лицензионные отношения применительно к частным детективам и охранникам и публичное санкционирование деятельности народных дружин.
Меры корпоративного принуждения, отнесенные к ведению саморегулируемых организаций, обусловлены публично-правовыми предпосылками их деятельности. Органы исполнительной власти делегируют СРО и другим некоммерческим организациям, прежде всего государственным корпорациям и государственным компаниям, властные полномочия в сферах лицензирования нормативно-правового регулирования и публичного контроля, предопределяющие и их административную деятельность, в т.ч. и устанавливаемые ими правоограничения.
Таким образом, все меры непубличного принуждения опосредованы властными полномочиями государственных и иных публичных органов. Предназначение обусловленных ими имущественных и нематериальных обременений заключено в реализации общественно значимых частноправовых и общегосударственных потребностей, что предопределяет и их административно-правовую значимость.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Административное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.