Экономическое благосостояние страны как законная цель ограничения права на частную и семейную жизнь по статье 8 Европейской конвенции. Статьи по предмету Международное право

Вернуться к списку статей по юриспруденции

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ БЛАГОСОСТОЯНИЕ СТРАНЫ КАК ЗАКОННАЯ ЦЕЛЬ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВА НА ЧАСТНУЮ И СЕМЕЙНУЮ ЖИЗНЬ ПО СТАТЬЕ 8 ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ

Т. САВВИНА

Статья 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гарантирует каждому право на уважение частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции, которое в соответствии с пунктом 2 данной статьи может быть ограничено, если это "предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности, или защиты прав и свобод других лиц".
Упоминание "экономического благосостояния страны" в ряду других законных целей в статье 8 Конвенции первоначально вызывает удивление, поскольку названное понятие не содержится в других международных договорах о правах человека и статьях Конвенции. В связи с этим на практике могут возникнуть вопросы, как Европейский суд по правам человека (далее - Европейский суд) определяет "экономическое благосостояние страны" для целей интерпретации статьи 8 Конвенции, как государственный интерес в поддержании экономического благосостояния может влиять на частную и семейную жизнь гражданина и как в конкретных ситуациях следует устанавливать справедливый баланс между защитой права лица на уважение частной и семейной жизни, с одной стороны, и защитой экономических интересов государства, с другой.
В поисках ответа мы проанализировали основные дела, в которых в качестве законной цели ограничения права на частную и семейную жизнь заявлялась защита экономического благосостояния страны. Как следует из анализа, "интересы экономического благосостояния страны" могут оказаться на повестке дня в следующих случаях: при раскрытии информации, при осуществлении миграционной политики, при неблагоприятно воздействующей на человека экологии, при городском планировании и реализации жилищной политики, при выработке политики в сфере здравоохранения, при проведении политики в сфере занятости.
Согласно Подготовительным материалам к Конвенции (travaux preparatoires) первоначальная редакция статьи 8 Конвенции не содержала в перечне законных целей для ограничений "экономическое благосостояние страны". Инициатива включить ее в формулировку пункта 2 статьи 8 Конвенции принадлежит делегации Соединенного Королевства, которая обосновала ее появление тем, что первоначальная редакция не регулировала случаи, когда частное лицо может быть принуждено к раскрытию документов другой стороне или властям, например при необходимости вскрыть письма в случае подозрения в незаконном вывозе валюты. Таким образом, подготовительные материалы разработчиков Конвенции свидетельствуют о том, что введение этой цели было необходимо прежде всего для того, чтобы можно было добиваться раскрытия информации, которая может иметь значение для экономики страны.

РАСКРЫТИЕ ИНФОРМАЦИИ

К делам, затрагивающим случаи раскрытия информации, относятся, например, дела о проведении обысков жилища и сборе доказательств в процессе расследования, прослушивание телефонных разговоров, передача банковских данных, раскрытие медицинских документов. Эти дела мы рассмотрим в нашей статье.
В делах "Функе (Funke) против Франции", "Миай (Miailhe) против Франции (N 1)", "Кремье (Cremieux) против Франции" таможенные службы Франции вместе с представителями полиции, расследуя возможные нарушения законодательства о зарубежных финансовых операциях, провели обыски по месту жительства заявителей и изъяли у них ряд документов и предметов. Власти государства-ответчика утверждали, что вмешательство в частную жизнь заявителей было направлено на обеспечение экономического благосостояния страны и предотвращение преступлений (см. "Функе против Франции", § 52). Власти государства-ответчика считали, что обыск в доме и изъятие являются единственными средствами, имеющимися в распоряжении властей для борьбы с незаконными зарубежными финансовыми операциями, контрабандой, утечкой капиталов и уклонением от налогообложения, так как в этих областях не существует или очень редко существует "физическая очевидность преступления", которая содержится главным образом в документах, которые нарушитель может легко скрыть или уничтожить (см. "Функе против Франции", § 54). Европейский суд согласился с доводами властей государства-ответчика, отметив, что "в рассматриваемой области государства испытывают серьезные трудности, связанные с размерами и сложностью банковских сетей и финансовых каналов в международном масштабе, чему способствует относительная прозрачность границ между государствами", поэтому "государства вправе прибегнуть к некоторым мерам, например осмотру жилища и изъятиям, для обнаружения вещественных доказательств совершения правонарушений по валютным операциям и преследования виновных в судебном порядке" (см. "Функе против Франции", § 56). При этом Европейский суд особо подчеркнул, что необходимо, чтобы "в законодательстве и практике существовали достаточные гарантии для защиты от злоупотреблений" (см. там же). Однако в рассматриваемых делах у заявителей таких гарантий не было, поскольку таможенная служба обладала значительными правами: она могла сама, без соответствующего судебного контроля, определять, какие проводить проверки, когда, в каком объеме и в течение какого срока. Таким образом, "гарантии для защиты от злоупотреблений, а также предусмотренные в законодательстве ограничения со стороны властей были слишком слабыми и имели множество лазеек, чтобы можно было признать вмешательство пропорциональным преследуемой законной цели". Во всех трех делах Европейский суд пришел к выводу о нарушении статьи 8 Конвенции.
Похожее дело "Компания "Сосьете Кола" и другие (Societe Colas and Others) против Франции" также касалось обысков, но уже в офисах нескольких компаний в процессе административного расследования. В этом деле Европейский суд особо подчеркнул необходимость эволютивного толкования Конвенции и применения понятия "жилище", в том числе и к офисам компаний. Европейский суд признал, что обыски были предусмотрены законом, а их целью было получение доказательств антиконкурентных соглашений между подрядчиками дорожных работ, таким образом, вмешательство преследовало две цели: экономическое благосостояние страны и предотвращение преступлений. Однако, как и в деле "Функе против Франции", адекватных и эффективных гарантий против злоупотреблений у заявителей не было, поскольку органы, проводящие расследования и обыски, обладали широкими полномочиями, а судебный контроль отсутствовал. Таким образом, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.
Аналогичный подход Европейский суд применил в деле "Роман Захаров (Roman Zakharov) против Российской Федерации", которое касалось системы прослушивания мобильных телефонов. Заявитель жаловался на то, что в российском законодательстве отсутствуют достаточные процессуальные гарантии в отношении прослушиваний властями мобильных телефонных переговоров в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий. Европейский суд согласился с доводами властей государства-ответчика о том, что прослушивание преследует законные цели защиты национальной безопасности, предотвращения преступлений, защиты общественного порядка и экономического благосостояния страны, но пришел к выводу, что существовавшие в законодательстве гарантии недостаточны, а в некоторых случаях они вообще отсутствуют. В результате Европейский суд установил нарушение статьи 8 Конвенции.
Дела "M.N. и другие против Сан-Марино" и "G.S.B. против Швейцарии" касались передачи банковских данных заявителей одним государством другому в рамках межправительственных соглашений о взаимной помощи. Банковские данные заявителей в первом деле были переданы итальянским властям для расследования уголовного дела об отмывании денег в Италии, при этом заявители не фигурировали в уголовном деле. В Постановлении по этому делу Европейский суд впервые сформулировал позицию о том, что любые данные, которые содержатся в банковских документах, независимо от того, содержат ли эти данные конфиденциальную информацию или нет, являются персональными данными и подпадают под действие статьи 8 Конвенции (см. "M.N. и другие против Сан-Марино", § 51). В данном случае вмешательство преследовало законные цели (предотвращение преступлений, защиту прав и свобод других лиц и поддержку экономического благосостояния страны), но примененная мера не сопровождалась соответствующими процессуальными гарантиями (см. там же, § 76). В частности, заявитель не имел доступа к "эффективному контролю", чтобы оспорить меру (см. там же, § 78). Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.
Европейский суд пришел к противоположному выводу в деле "G.S.B. против Швейцарии". В 2009 году налоговая служба США возбудила гражданское разбирательство с требованием к банку UBS раскрыть данные о личностях своих 52 000 американских клиентов и ряд сведений о счетах, владельцами которых они являлись в этом банке. Данные о заявителе были переданы из UBS банка в налоговую службу Швейцарии для дальнейшей передачи в налоговые органы США. После серии судебных разбирательств банковские данные заявителя все же были переданы американским налоговым органам. Европейский суд признал, что "банковский сектор представляет собой важную экономическую отрасль для Швейцарии", а "претензии американских налоговых органов к швейцарским банкам могли поставить под угрозу само выживание UBS банка как важного игрока экономики Швейцарии и работодателя значительного количества людей", поэтому Европейский суд заключил, что "у властей Швейцарии был законный интерес найти эффективное правовое урегулирование в отношении с властями США, следовательно, мера способствовала защите благосостояния страны". Принимая во внимание изложенное, Европейский суд пришел к выводу, что власти Швейцарии не вышли за пределы своего усмотрения, отдав предпочтение общественному интересу в эффективном и удовлетворительном урегулировании вопросов, касающихся взаимоотношений банковской сферы Швейцарии и США, по сравнению с личным интересом заявителя, и, следовательно, статья 8 Конвенции не была нарушена.

В деле "M.S. против Швеции" заявитель жаловался на то, что его медицинские данные были переданы из клиники в государственное учреждение для проверки сведений, указанных им в прошении о получении компенсации за полученную производственную травму. Он утверждал, что защита конфиденциальности его медицинских данных государственными служащими была более слабой, чем защита конфиденциальности медицинских данных работниками клиники, поскольку в случае разглашения данных государственным служащим бремя доказывания ущерба лежит на заявителе, в то время как в случае их разглашения врачом - на враче. Европейский суд подтвердил основополагающее значение защиты персональных данных, особенно медицинских, однако он не согласился с доводами заявителя, отметив, что государственное учреждение имело законную необходимость проверять соответствие сведений, указанных заявителем, условиям предоставления компенсации. Целью раскрытия информации в данном случае было экономическое благосостояние государства, так как передача данных имела решающее значение для распределения государственных средств.

МИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА

Представляется бесспорным, что миграционная политика оказывает существенное влияние не только на семейные связи, но и на экономическое благосостояние страны. Европейский суд рассматривал в этом контексте две большие группы дел: одна касается депортации одного из членов семьи ("Беррехаб (Berrehab) против Нидерландов", "Силиз (Ciliz) против Нидерландов", "Хасанбасиц (Hasanbasic) против Швейцарии", "Дарен Омореги и другие (Darren Omoregie and Others) против Норвегии", "Мубиланзила Майека и Каники Митунга (Mubilanzila Mayeka and Kaniki Mitunga) против Бельгии"), другая - разделения членов семьи при помещении в лагеря для беженцев ("Аграв (Agraw) против Швейцарии", "Менгеша Кимфе (Mengesha Kimfe) против Швейцарии").

В деле "Беррехаб против Нидерландов" заявитель, гражданин Марокко, который был депортирован из Нидерландов после расторжения брака с гражданкой Нидерландов, жаловался на то, что депортация из страны являлась нарушением его права на семейную жизнь, так как лишала его возможности видеться с дочерью. То, что заявитель до высылки из Нидерландов виделся с дочерью четыре раза в неделю, причем каждая встреча длилась по несколько часов, по мнению Европейского суда, говорит о том, что семейная жизнь не была прекращена. По поводу законной цели ограничения Европейский суд согласился с тем, что она заключалась именно в сохранении экономического благополучия страны, поскольку власти государства-ответчика были обеспокоены необходимостью регулирования рынка труда в связи с ростом населения страны, но признали при этом, что последствия вмешательства властей были весьма серьезными, поскольку грозили разрывом очень тесных отношений между заявителем и его дочерью. Исходя из конкретных обстоятельств Европейский суд решил, что в деле не был достигнут надлежащий баланс между интересами сторон, и признал нарушение статьи 8 Конвенции.
В деле "Хасанбасиц против Швейцарии" власти отказали заявителю в возобновлении вида на жительство из-за его долгов и зависимости от государственных помощи, поскольку заявитель и его семья получали значительные социальные пособия. Власти обосновали свое решение еще и тем, что заявитель был осужден за совершение девяти правонарушений на территории Швейцарии. Европейский суд признал, что решение властей преследовало законную цель защиты экономического благосостояния страны. Европейский суд пришел к выводу, что решение внутригосударственных властей в первую очередь было обусловлено экономическими причинами, а не борьбой с преступлениями, поскольку нарушения дорожного движения, за которые заявитель был осужден, не являются серьезными, поэтому заявитель не представлял опасности или угрозы для безопасности и публичного порядка. Европейский суд пришел к выводу, что вмешательство не было соразмерно преследуемой законной цели, и установил нарушение статьи 8 Конвенции.
Интересно сравнить рассмотренные выше дела с делом "Дарен Омореги и другие против Норвегии", в котором депортация заявителя была признана нарушающей статью 8 Конвенции. Европейский суд признал, что вмешательство в семейную жизнь преследовало законную цель предотвращения преступлений и охраны экономического благосостояния государства, но обратил внимание на то, что связь заявителя со страной была слабой: заявитель приехал в Норвегию в возрасте 22 лет, не имея каких-либо близких лиц в этой стране, и уже через два года был предупрежден о возможной высылке. Его пребывание в стране было недолгим и не давало ему правовых ожиданий жить в Норвегии, а также строить именно в ней, а не Нигерии, семейную жизнь. Кроме того, он нарушил миграционное законодательство, так как часть времени пребывал в стране незаконно. Следовательно, внутригосударственным властям удалось установить справедливый баланс между личными интересами заявителей, с одной стороны, и государственными интересами в сфере обеспечения миграционного контроля, с другой.
Вторая категория дел, в частности, дела "Аграв против Швейцарии" и "Менгеша Кимфе против Швейцарии", касалась правил помещения лиц в лагеря для беженцев. Заявители, граждане Эфиопии, незаконно въехавшие на территорию Швейцарии в поисках убежища, жаловались на то, что власти Швейцарии отказывали им в переводе в кантон, где находились их супруги. Как отметил Европейский суд, мера была предусмотрена законом и направлена на то, чтобы распределить лиц, ищущих убежище, равномерно по кантонам, что может рассматриваться в рамках концепции экономического благосостояния страны. Устанавливая баланс интересов, Европейский суд особо учитывал тот факт, что заявители не имели возможности вернуться в страну своего происхождения из-за оппозиции эфиопских властей к репатриации своих граждан, и, таким образом, заявители не могли построить семейную жизнь за пределами Швейцарии. Европейский суд также принял во внимание количество лет, в течение которых заявители были разделены со своими супругами и не могли проживать вместе. Европейский суд пришел к выводу, что преимущества принятой меры для государства-ответчика (даже с учетом административного бремени и расходов, связанных с перемещением заявителей из одного кантона в другой) имели гораздо меньший вес, чем частные интересы заявителей, и признал нарушение статьи 8 Конвенции.

ЭКОЛОГИЯ

Функционирование некоторых предприятий, которые имеют важное значение для экономики, может привести к загрязнению окружающей среды. Согласно устоявшейся практике Европейского суда Конвенция не гарантирует как такового права на благоприятную окружающую среду, однако в случае если лицо непосредственно и серьезно страдает от загрязнений, это может крайне отрицательно отразиться на его личной и семейной жизни.
В деле "Лопез Остра (Lopez Ostra) против Испании" вмешательство в частную жизнь имело место в связи с функционированием завода по переработке отходов, который был построен частной компанией для решения серьезной проблемы загрязнения окружающей среды в г. Лорке из-за наличия в нем большого количества кожевенных предприятий. Однако как только предприятие начало функционировать, выделяемые им вредные испарения привели к ухудшению состояния здоровья многих местных жителей, в том числе и заявительницы, а также к серьезным неудобствам в их жизни. Европейский суд указал в своем Постановлении по данному делу, что "конечно, власти Испании, и в частности, муниципалитет г. Лорки не несут прямой ответственности за выбросы вредных веществ на предприятии. Тем не менее именно город разрешил строительство данного предприятия на своей территории, и именно государство финансировало это строительство" (см. там же. § 57). Оценивая пропорциональность вмешательства, Европейский суд отметил, что заявительница и ее семья вынуждены были терпеть неудобства, связанные с функционированием завода, более трех лет до тех пор, пока муниципалитет не принял решения переселить их в другое место, решив, что даже оплата расходов, связанных с переездом, не может служить полным возмещением за неудобства, которым подверглась заявительница с ее семьей. С учетом всех обстоятельств дела Европейский суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, так как "государству не удалось установить справедливый баланс между интересами экономического благосостояния города (создание предприятия по переработке отходов) и надлежащим соблюдением прав заявительницы на неприкосновенность ее жилища, личной и семейной жизни" (см. там же, § 58).
В 2003 году Европейский суд рассмотрел дело "Хаттон и другие (Hatton and Others) против Соединенного Королевства", где имело место вмешательство в частную жизнь в связи с функционированием аэропорта Хитроу, вблизи которого проживали заявители. С 1993 года уровень ночного шума значительно увеличился, что привело к неудобствам: почти у всех заявителей отмечались нарушения сна и головные боли. Рассматривая данное дело на предмет соответствия статье 8 Конвенции, Европейский суд согласился с доводами властей государства-ответчика о том, что мера, принятая государством, способствовала развитию национальной экономики, поскольку воздушные перевозки, являясь одним из самых быстроразвивающихся секторов экономики, способствующих экономическому росту, мировой торговле, притоку международных инвестиций и развитию туризма, и вследствие этого имели особое значение для Соединенного Королевства. Европейскому суду был представлен ряд докладов, содержащих результаты исследований экономического значения ночных полетов, проведенных до и после введения в 1993 году схемы регулирования ночных полетов. Так, после введения новой схемы осуществление одного ночного рейса каждый день приносило ежегодный доход в размере 70 - 175 млн. фунтов стерлингов. Потеря данного источника доходов и прибыли отрицательно отразилась бы на работе авиакомпаний и стоимости дневных и ночных рейсов. Таким образом, Европейский суд согласился с тем, что при разработке политики в отношении ночных рейсов власти Соединенного Королевства учитывали не только экономические интересы операторов авиалиний и их клиентов, но и экономические интересы страны в целом.
При оценке того, был ли установлен справедливый баланс между интересами государства и интересами заявителей, Европейским судом учитывались все меры, которые принимало государство для смягчения последствий воздействия авиационного шума, например, введя сертификацию шумности самолета, взимание сборов за превышение уровня шума при посадке самолетов и др. Вместе с тем Европейским судом особо учитывался тот факт, что цены на недвижимость в районах проживания заявителей никак не зависели от ночного шума, то есть при желании заявители могли переехать в другой район без финансовых потерь. Что касается процессуальной стороны дела, Европейский суд отметил, что введению меры предшествовали длительные исследования и власти Соединенного Королевства постоянно следили за изменяющейся ситуацией в этой области. Кроме того, схема ночных полетов 1993 года была опубликована и разослана жителям близлежащих районов, чтобы они могли сделать необходимые замечания и заявления. Таким образом, процесс принятия решения был справедливым и учитывал различные интересы. Исходя из вышеуказанных доводов меры, принятые государством в отношении ночных полетов, были признаны Европейским судом разумными, отвечающими принципу справедливого баланса между правом на частную и семейную жизнь заявителей и общества в целом и не нарушающими статью 8 Конвенции.
В деле "Заммит Мэмпел (Zammit Maepel) против Мальты" вмешательство в частную жизнь также было осуществлено в интересах экономического благосостояния страны. Заявители жаловались на то, что каждый год в связи с проведением деревенских фестивалей на близком расстоянии от их дома (150 м) запускались фейерверки, которые приводили к сильному шумовому загрязнению и подвергали риску и опасности жизнь, здоровье и личную безопасность заявителей. Более того, фрагменты, остающиеся после фейерверков, приводили к повреждению их имущества: кровли крыши и зоны бассейна. Власти государства-ответчика аргументировали свою позицию тем, что фейерверки на Мальте имеют давнюю традицию, являются частью мальтийской культуры, одной из основных туристических достопримечательностей и оказывают положительное воздействие на экономику страны. Как отметил Европейский суд: "При определении политики в отношении фейерверков государство руководствовалось не только культурными и религиозными интересами мальтийского общества, но и экономическими интересами страны в целом... Европейский суд считает разумным предположить, что фейерверки являются одним из основных моментов, которые привлекают местных жителей и туристов на деревенские фестивали, что формирует определенную часть национального дохода страны. Следовательно, принятие вышеуказанных интересов во внимание при регулировании вопросов, касающихся фейерверков, является законным" (см. там же, § 64). При оценке того, был ли найден справедливый баланс между интересами государства и отдельных лиц, Европейским судом учитывались меры обеспечения безопасности, которые принимались во время запуска фейерверков: установление определенного времени, в течение которого могли быть произведены запуски, установление разрешенных типов фейерверков, соблюдение дистанции безопасности, наличие полиции для обеспечения порядка и др. Исходя из всех обстоятельств дела Европейский суд пришел к выводу об отсутствии нарушения статьи 8 Конвенции.

ГОРОДСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ И ЖИЛИЩНАЯ ПОЛИТИКА

Городское планирование, жилищная политика и экономические интересы государства могут вступать в конфликт с правом на уважение частной и семейной жизни, что может быть продемонстрировано на примере дел, касающихся переселения и выселения из жилища. Общий подход Европейского суда в данной категории дел состоит в том, что, принимая решение о выселении, сносе и т.д., внутригосударственные суды должны провести оценку на предмет пропорциональности этой меры в свете принципов статьи 8 Конвенции. К факторам, которые будут иметь значение, Европейский суд относит следующие: было ли жилище создано незаконно или нет, сознательно ли нарушило закон лицо, о котором идет речь, или нет, каковы существо и значимость нарушений закона, каковы конкретные интересы, которые призвана защитить мера, и доступно ли адекватное альтернативное жилище лицам, затронутым данной мерой, доступен ли менее суровый способ разрешить дело. При этом данный список не является исчерпывающим. Таким образом, если заинтересованное лицо оспаривает пропорциональность вмешательства на основе подобного рода аргументов, то внутригосударственные суды должны тщательно проанализировать их и предоставить адекватную мотивировку в отношении таковых.
Так, в деле "Гиллоу (Gillow) против Соединенного Королевства" ограничение в праве проживания на острове Гернси, касающееся лиц, не имеющих устойчивых связей с островом и не являвшихся ранее его жителями, было оправдано необходимостью поддержания населения в определенных пределах, обеспечивающих сбалансированное экономическое развитие области. Устанавливая справедливый баланс между конфликтующими интересами, Суд учитывал особые обстоятельства дела, а именно то, что у заявителей не было иного дома на территории Соединенного Королевства, а также то, что в период рассмотрения дела заявителей на национальном уровне наблюдалось сокращение численности населения острова, таким образом, не было "острой социальной потребности" в ограничении права заявителей. В данном деле Европейский суд признал отказ местных властей выдать "лицензию на проживание" нарушением статьи 8 Конвенции в отношении заявителей.
В деле "Бакли (Buckley) против Соединенного Королевства" заявительница, цыганка, ведущая традиционный образ жизни, жаловалась на то, что власти страны отказали ей в разрешении на установку фургонов на ее собственном участке. По мнению заявительницы, данная мера лишала ее возможности проживать с семьей в жилых фургонах на ее собственной земле, вести кочевой образ жизни и, таким образом, нарушала ее права на частную и семейную жизнь и на жилище. Власти государства-ответчика обосновывали свое решение необходимостью сохранения городского и сельского ландшафта, обеспечения безопасности дорожного движения, сохранения окружающей среды и общественного здоровья. Следовательно, преследовались законные цели в интересах общественного порядка, экономического благосостояния страны, охраны здоровья и защиты прав и свобод других лиц. Европейский суд согласился с доводами властей Соединенного Королевства, признав широкую свободу усмотрения государства в сфере городского планирования, а основания, которые определяли решения компетентных органов планирования, достаточными и значимыми для того, чтобы оправдать последовавшее вмешательство в осуществление заявительницей права на уважение к ее жилищу. Таким образом, Европейский суд не нашел нарушения статьи 8 Конвенции.
Дела "Кривитская и Кривитский (Kryvitska and Kryvitskyy) против Украины" и "Орлич (Orlic) против Хорватии" касались выселения из квартир. Заявители проживали в государственных квартирах по договору найма более 10 лет, а затем были выселены по решению суда на том основании, что их договоры были признаны незаконными. Европейский суд отметил, что, поскольку выселение заявителей было направлено на получение прибыли государством, данная мера может рассматриваться как принятая в интересах экономического благосостояния страны. В обоих делах Европейский суд пришел к выводу, что внутригосударственные суды, принимая решение о выселении, не применяли теста пропорциональности: не дали должной оценки доводам заявителей, основывая свое решение лишь на том факте, что заявители занимали помещения незаконно. Таким образом, заявители были лишены надлежащих процессуальных гарантий в процессе принятия решений, касающихся их права на жилище, поэтому Европейский суд признал нарушение статьи 8 Конвенции.
Аналогичный подход Европейский суд применил и в деле "Иванова и Черкезов (Ivanova and Cherkezov) против Болгарии", касавшемся планируемого сноса самовольной постройки единственного жилища заявителей. В решении о сносе внимание властей было акцентировано лишь на том, был ли дом построен без разрешения. Внутригосударственными судами не была дана оценка аргументам заявительницы о том, что дом был ее единственным жилищем и она серьезно пострадает в результате его сноса. В соответствии с болгарским законодательством это обстоятельство не имело значения, поскольку любое строение, возведенное без разрешения, подлежало сносу, и административные власти не могли от него воздержаться лишь на том основании, что это причинило бы несопоставимый вред тем лицам, которые могли быть затронуты такой мерой. В данном деле Европейский суд признал, что исполнение решения о сносе жилища заявителей составит нарушение статьи 8 Конвенции.

По делу "Иорданова и другие (Yordanova and Others) против Болгарии" обжаловалось планируемое выселение цыган из существующего длительное время поселка в отсутствие предложений о переселении. Власти государства-ответчика обосновали свое решение тем, что цыгане проживали на этой земле незаконно, что власти намерены использовать ее для городского развития и что постройки не соответствовали санитарным условиям. Европейский суд согласился с тем, что улучшение городской среды путем сноса неприглядных и находящихся в плохом состоянии зданий и их замена на современные, отвечающие архитектурным и техническим требованиям отвечают интересам экономического благосостояния страны, охраны здоровья, защиты прав других лиц и могут в принципе оправдать вмешательство в права заявителей. Однако оценивая необходимость этой меры в демократическом обществе, он в то же время отметил, что внутригосударственные власти при принятии решения не рассматривали риск того, что заявители окажутся бездомными, и не учитывали нужды сообщества цыган. Кроме того, отсутствовала срочная необходимость для изъятия земли, так как планы государства по застройке данных земель были далеки от стадии реализации. Отмечая плохие санитарные условия в жилищах заявителей и угрозу для их здоровья, болгарские власти не рассмотрели альтернативных методов борьбы с ними, поэтому их аргумент о том, что выселение заявителей является подходящим решением проблемы, является слабым и сам по себе не может служить оправданием принятой меры. Исходя из вышеизложенного Европейский суд установил, что выселение заявителей нарушает статью 8 Конвенции.

В деле "Роуск (Rousk) против Швеции" заявитель не подал своевременно налоговую декларацию, а затем не уплачивал налоги. В связи с тем, что в соответствии со шведским законодательством налоги подлежат немедленному взысканию, налоговый орган передал требование о взыскании налогов в исполнительный орган, который, в свою очередь, выдал исполнительный лист в отношении дома заявителя (других активов, способных покрыть долг, у заявителя не было). Менее чем через год дом заявителя был продан на аукционе. Европейский суд признал, что продажа дома заявителя и его последующее выселение преследовали законную цель - поддержку экономического благосостояния страны за счет обеспечения сбора налогов. В то же время Суд отметил, что процесс принятия решений, приводящих к вмешательству, должен быть справедливым, поэтому необходимы надлежащие процессуальные гарантии, а для того, "чтобы гарантировать, что средства правовой защиты и процессуальные гарантии были фактически доступны и достаточны не только в теории, но и на практике, выселение должно было быть отложено до тех пор, пока не принято окончательное решение по делу". Таким образом, Европейский суд нашел нарушение статьи 8 и статьи 1 Протокола 1 к Конвенции.

В деле "Велоза Баррето (Velosa Barreto) против Португалии" заявитель жаловался на то, что внутригосударственные суды отказали ему в возможности вернуть себе с целью проживания свой собственный дом, который он сдал в аренду. Власти Португалии в обоснование своей позиции ссылались на внутреннее законодательство, в соответствии с которым арендодатель не может расторгнуть договор по своему желанию при любых обстоятельствах. Европейский суд согласился с доводами властей государства-ответчика, подчеркнув, что законодательство, применяемое в данном случае, преследовало законную цель - социальную защиту арендаторов и, таким образом, способствовало экономическому благосостоянию страны и защите прав других лиц. Европейский суд особо отметил, что "право на уважение частной и семейной жизни не может зайти настолько далеко, чтобы вынудить государство уступить собственнику, исключительно по его требованию и при любых обстоятельствах, право вернуть в свое пользование сданный им в аренду дом" (см. там же, § 24). Следовательно, в данном деле не было нарушено право, гарантированное статьей 8 Конвенции.

ПОЛИТИКА В ОБЛАСТИ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ

Взаимосвязь между экономическим благосостоянием государства и политикой в области здравоохранения была продемонстрирована в деле "МакДональд (McDonald) против Соединенного Королевства". В этом деле Европейский суд пришел к выводу, что сокращение программы по бесплатному уходу за пожилыми людьми в ночное время соответствовало интересам экономического благосостояния страны, поскольку было обусловлено большим спросом на услуги по уходу за пожилыми. Европейский суд также отметил, что государство имеет широкую свободу усмотрения в сфере вопросов, связанных с социальной, экономической политикой и политикой в области здравоохранения, особенно при принятии решений о распределении ограниченных ресурсов. Исходя из этого Европейский суд не установил нарушения статьи 8 Конвенции.

ПОЛИТИКА В ОБЛАСТИ ЗАНЯТОСТИ

Политика в области занятости также может быть связана с экономическим благосостоянием страны. Так, в деле "Жичкус (Zickus) против Литвы" заявитель жаловался, что запрет на работу в частном секторе на том основании, что заявитель был бывшим сотрудником КГБ, нарушал его права, гарантированные статьей 8 Конвенции в сочетании со статьей 14 Конвенции. Правительство оправдывало ограничение в возможности трудоустройства заявителя и различия в обращении с ним защитой национальной безопасности, экономического благосостояния государства, защитой прав и свобод других лиц. Европейский суд согласился с доводами властей относительно законных целей данной меры, однако оценивая ее пропорциональность, Европейский суд подчеркнул, что "наложенные государством ограничения на возможности заявителя найти работу в частном секторе по причине отсутствия у заявителя лояльности по отношению к государству не могут быть оправданы с точки зрения Конвенции точно так же, как и ограничения на доступ к занятию государственных должностей" (см. там же, § 31). Помимо этого, Европейский суд также отметил, что нет какой-либо разумной связи между перечнем должностей частного сектора, которые запрещается занимать по причине отсутствия лояльности, и преследуемыми законными целями. Кроме того, Европейский суд принял во внимание отсутствие в законе дифференциации между различными уровнями бывшего сотрудничества с КГБ и то, что не существовало объективных материалов, указывающих, что заявитель представлял бы угрозу для национальной безопасности, если бы он работал в частном секторе. Более того, как указал Европейский суд, тот факт, что заявителю были присуждены государственные награды Литвы, означает признание властями его лояльности к государству. Соответственно, было установлено нарушение статьи 8 Конвенции, рассматриваемой совместно со статьей 14 Конвенции.

ВЫВОДЫ

Как следует из проведенных примеров дел, ограничение права на частную и семейную жизнь в интересах экономического благосостояния страны связано с регулированием государством областей, которые играют важную роль в национальной экономике. Если первоначально под ограничением права на частную и семейную жизнь в целях экономического благосостояния государства понималось, прежде всего, раскрытие информации в целях борьбы с незаконными финансовыми операциями, контрабандой, уклонением от налогообложения, то впоследствии применение данной законной цели расширилось и стало рассматриваться в контексте миграционной, экологической политики, политики в сфере здравоохранения и занятости, городского планирования, политики в областях международной торговли, международных инвестиций и туризма.
Необходимо отметить, что анализ Европейским судом дел, связанных с экономическим благосостоянием государства, практически не отличается от анализа дел, где право на частную и семейную жизнь ограничивается в иных законных целях. Во всех случаях оценка Европейского суда главным образом сводится к пропорциональности, установлению справедливого баланса между интересами частных лиц и интересами государства.
Представляется, что проблема установления баланса между правом на частную и семейную жизнь и экономическим благосостоянием государства приобретет еще более важное значение в связи с миграционным кризисом и увеличением потока беженцев в Европу, что, безусловно, приведет к увеличению количества дел как на внутригосударственном, так и на международном уровнях. Вероятно, что количество жалоб в Европейский суд в отношении миграционной политики европейских стран также увеличится. По-видимому, в таких случаях государства-ответчики, скорее всего, будут оправдывать вмешательство экономическими причинами.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Международное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.